На фронте была далеко идущая мечта:
если бы мне разрешили
потом, потом, когда кончится война,
когда совсем кончится
и все уже будет позади,
чтобы мне разрешили пускай не жить,
к чему такая крайность,
но просто оказаться ТАМ
и просто увидеть, просто посмотреть вокруг—
что будет?
потом, когда совсем, совсем...
И мне разрешили.
И не просто смотреть, но
купаться,
кататься,
подниматься и опускаться,
обижаться и не обижаться,
напиваться и не напиваться
и еще тысячу всего только на эту рифму,
и еще сто тысяч на другие...
Стыдно быть несчастливым!
А женщины,
самые, казалось бы, несовершенные,
иногда говорят такие слова...
и так смешно шутят,
и так проницательно думают о нас-
чтобы нам было лучше
и чтобы нам было сладко -
с последней из всех, как с первой из всех.
И то и дело это им удается.
То тут, то там,
то так, то сяк,
а если не удается-
они страдают молча,
а если и говорят,
то иногда говорят такие слова...
Стыдно быть несчастливым!
И каждый раз, когда я несчастлив,
я твержу себе это: стыдно, стыдно, стыдно быть несчастливым!
А есть собаки.
Они не умеют читать.
Ничего не читали, ни одной строчки!
Ни разу по этому поводу у них не колотилось сердце,
не подступал комок к горлу,
они ни разу не хохотали
не перечитывали вслух своим знакомым.
Стыдно быть несчастливым.
А есть коровы,
только и знают, что жуют свою жвачку,
ничего не делают своими руками,
не смогли бы даже если бы захотели!
Пустяковый подарок теленку-
и то не в силах.
Не говоря уже о работе ума:что нибудь сочинить,
сделать мало мальское открытие
на пользу таким же коровам как они,
и заволноваться этим и вскричать:
"Черт побери!"
Ничего этого для них не существует.
Стыдно быть несчастливым.
Да что там, есть улитки!
Им за всю жизнь
суждено увидеть метр земли максимум...
Просто увидеть!
Просто смотреть, что происходит
теперь, теперь,
когда кончилась война.
Нет, если бы мне разрешили одно только это-
я бы и тогда сказал:
-Стыдно быть несчастливым.
И каждый раз, когда несчастлив,
а я то и дело несчастлив,
я твержу себе это:
-Стыдно, стыдно, стыдно быть несчастливым!